Иногда Надежна Константиновна начинала перечитывать работы Владимира Ильича, и тогда из ее комнаты неслось: "Бездарь! Импотент! Что ты пишешь?! Да ты же не можешь отличить настоящей проститутки от политической!"
— Кгитикует, — вздыхал тогда Ильич и уходил к Арманд, объясняя: "У Надюши опять кгитические дни."
— У меня со львами разговор коготкий! — кричал вечерами Владимир Ильич, винтовкой гоняя Троцкого по коридорам Смольного. Владимир Ильич страстно любил сафари, но позволял себе эту страсть только после работы.
Владимир Ильич очень любил разговаривать с часовыми. Бывало возьмет часового за пуговицу и рассказывает о классовой борьбе, пока тот замертво не упадет. Так и проходил везде без пропуска.
Владимир Ильич очень любил перечитывать роман "Что делать." Однажды так и сказал Надежде Константиновне: "Знаешь, Надюша, великая вещь этот гоман! Я ведь газ 40 пгочитал, а что делать, так и не понял."
Владимир Ильич очень любил Феликса Эдмундовича. Бывало скажет: "Поезжайте лечиться, Феликс Эдмундович. Ваше здоговье — агхиважнейшее дело для пагтии." А сам путевкой помашет — и в карман. Уж больно ему нравилось, как Феликс Эдмундович кашляет.
Владимир Ильич очень любил "Апассионату". Всегда повторял: "Апассионату" надо обязательно давать слушать колеблющимся. После этого и гастгелять не жалко!"
Однажды Владимир Ильич, вернувшись от Арманд, написал статью, но не мог придумать название. Читал, читал — ничего не понял. Дал Надежде Константиновне. Та хитро улыбнулась и говорит:
— А назови ее, Володенька, "Материализм и эмпириокритицизм."
И как потом, сволочь, каждый раз хохотала, когда Владимир Ильич название статьи выговаривал!
Владимир Ильич очень любил задавать каверзные вопросы. Например, "с чего начинается Родина"? И сам же отвечал: "Это же пгосто, товагищи! С буквы "Г" она начинается!" И начинал хохотать, ущипнув Феликса Эдмундовича.
Владимиру Ильичу очень нравилось ходить в ресторан. Бывало придет и тут же начинает по столу стучать и кричать: "Человек! Человек". А только человек прибежит, Владимир Ильич ему тотчас: "А где ружье?" Любил, чтобы человек был с ружьем.
Надежду Константиновну кое-что не устраивало во Владимире Ильиче. Иногда она ему об этом напоминала. Владимир Ильич на это, не смущаясь, отвечал: "Лучше меньше да лучше!"
Владимир Ильич и Надежда Константиновна часто ходили в кино, чтобы спокойно целоваться, не боясь вмешательства Феликса Эдмундовича. Владимир Ильич так однажды и написал: "Важнейшим из искусств для нас с Надюшей является кино". А потом однажды сходил в кино с Арманд, и "Надюшу" сразу же вычеркнул.
Владимир Ильич часто заваливал дымоход кирпичами. Уж больно любил, когда к нему печников вызывали. Иногда даже Надежду Константиновну спрашивал: "Как ты думаешь, Надюша, кого сегодня лучше вызвать, печника или ходока?" Надежда Константиновна тогда отвечала: "Сам ты, Володя, ходок тот еще! Печника зови!"
Когда Владимиру Ильичу докладывали, что его Троцкий в приемной дожидается, он спрашивал:
— А Аг'манд там нет? Жаль... А к пг'оституткам я не хожу!
Разговаривал как-то Ленин с ходоками.
— Товаг'ищи! Пг'олетаг'ии всех стг'ан, соединяйтесь! Землю — голодным! Хлеб — г'абочим! Волга впадает в Каспийское мог'е!
Гостинцы на стол! И читайте, товаг'ищи, апг'ельские тезисы — не пожалеете!
Ходоки говорят:
— Да мы же, Владимир Ильич, неграмотные.
— Как?! Товаг'ищи! Негг'амотные?! Г'астг'елять! Немедля г'астг'елять!
Так в России началась борьба с неграмотностью.
Владимир Ильич был редкостный полемист. Как пойдет сыпать апрельскими тезисами — только успевай голову руками прикрывать. Переспорить его мог один Феликс Эдмундович. Как начнет бывало кашлять, и кашляет, и кашляет, пока у Ильича тезисы не кончатся. Только так в правительстве и сохранялся плюрализм мнений.
| 
