ВЕРА НИКОЛАЕВНА (Эротическая Трагикомедия - действие первое)
ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Альберт Эйнштейн (Младший)
Эротическая Трагикомедия в трех действиях
Полное собрание сочинений, Том II, ИЗДАТЕЛЬСТВО «РОДИМЧИК»,
Oxford, MS, 2005
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЛИЦА:
Ирина Моисеевна Каренина-Арти, незамужняя женщина преклонных лет; одета небогато, и очень скромно.
Вера Николаевна Каренина, ее дочь, мать троих детей; одета смело и не
по летам (коротко подстрижена, пупок проколот, в ушах пирсинг),
заслуженная работница кофейного учереждения.
Абрам Альбертыч Эйнштейн, отвязанный ботаник, младший научный
сотрудник, пьяница-изобретатель (муж Веры), пожилой человек иногда
злобный, но больше добрый и циничный.
Сантехник Вронский, не очень молодой человек, по костюму американец.
Эшли, молодая проститутка из Оксфорда, американка.
Мозас Пантелеевич Ебуков, хромой калека, наркоторговец, лет за 30.
Обкуренный негр.
Шаолиньский монах.
Действие происходит в настоящее время, в небольшом городе Оксфорде, Штат Миссиссиппи, США.
Городской бульвар перед кофейной «Аптаун Коффии»; направо от ресторана
«Буре» вход в кофейную, налево – областная налоговая инспекция.
чугунная крыша, под ней клумбы напоминающие гробы с желтыми цветами, на
площадке железные столики и стулья прикованные к стене кофейной.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Пьяный Вронский стоит в дверях
кофейной и уговаривает Веру перепихнуться, Райан выносит мусор и
приводит в порядок погнутые железные столы на площадке.
Вронский. Никого народу-то нет на бульваре, давай я тебе вдую в туалете, никто не придет (разговаривают по английски).
Вера. По праздникам всегда так. А в этом есть «момент истины», задирает фартук и направляется к женскому туалету.
Вронский. Я тебе вдую в мужском туалете, там сильнее пахнет и меня вожбуждает сильно, а в женском не встанет боюсь.
Вера. Я нежная девочка-припевочка и не могу трахаться в мужском туалете, там сильно пахнет вашей поганой мочей.
Вронский. Ну женский, так женский, попробуем и там.
Вера. Потом, если никого не будет в кафе, то посидим и поглотаем кофия часа два, поговорим про любовь, про замуж, там.
Вронский – нет, замуж я тебя не возьму, ты разведись сначала с Эйнштейном.
Вера. Да как я могу с ним развестись? Он отец моих детей и любит меня
сильно, давай так поженимся. Я ебаться обожаю и с ним и с тобой будем,
а потом вы меня вдвоем продерете, мне нужно счастье и спокойствие.
Вронский. После шестого пота она, первая-то тоска, подступает... давай
с чаем и поползем на бульвар раздышаться да разгуляться, заодно и
оттянемся по-человечьи. Там чистая и богатая публика гуляет может
деньжат подкинут, ты там пошустрей ворочай.
Вера. Мы каждое утро на бульвар-то ползаем, а толку никакого, давай
лучше моего муженька подключим, он пацан отвязанный, ему только дырку
подавай, а так он всегда пьяный, ему лишь бы сунуть куда, а мне
приятно, любит ведь он меня, странный такой, а зачто меня любить, блядь
такую?
Вронский. да он отвязанный такой алкаш, ему пофиг, что любить, лишбы шевелилось, да как и мне вообще-то.
Вера. Не понимаю я вас, мужиков.
Вронский. Ну есть у нас аппетит на женщин, такова природа.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Эйнштейн, Мозас, Эшли, Обкуренный негр
Эйнштейн (почтительно кланяясь). Мозас, честь имею кланяться!
Мозас. А! Эйнштейн! (Подает руку.) Откуда?
Эйнштейн. Бля, где моя Герл-Френд?. (Садится.)
Обкуренный негр подходит ближе.
Мозас. Давно не видел её штоль?
Эйнштейн. Встречал, да не встретил. Я вчера от Ирины Моисеевны ночью
вернулся, а Эшли не встретил. Решил вот дачу купить.
Обкуренный негр. Не в Тупело ли, Абрам Альбертыч?
Эйнштейн. Да, в Тупело, А что?
Обкуренный негр. Да, блять, пиздецкая дача, мне нравится.
Эйнштейн. Да вот обманула она меня нах, говорит, что раз ебать дала, значить на штуку меньше цена будет.
Обкуренный негр. Вы их на хуй пошлите с такими заёбами, пусть блядь продает по-нормальному.
Эйнштейн. Ты думаешь?
Обкуренный негр. А что такого, бизнес, есть бизнес, нам тут вчера
вместо крега солому впарили, так мы им денег не дали, правда
перестрелка была, да только пару ментов замочили, а потом покурили и
все нормально.
Эйнштейн. А далеко?
Обкуренный негр. Да нет, тут на Сардис Лейк, да всё нормально уже,
ментов никто не чухнет, мы их закопали и камнями придавили, выглядит,
как естественная насыпь.
Мозас. Ты говоришь, закопали?
Обкуренный негр. Страсть! Бля, внатуре и лопаты утопили!!
Мозас. Они идут-с.
Врываются пятеро полицеских с собакой (собака скулит и виляет хвостом)
Начитнается перестрелка, Мозас мочит начальника отдела милиции костылем
по голове, собака трусливо убегает, Обкуренный негр с двух рук
приканчивает остальных.
Эйнштейн. Ну теперь нам пиздец, я сидеть не хочу, я ученый, мне нужно науку продвигать, связался с вами уродами.
Обкуренный негр. Сечас чайку крепкого со спиртиком ебанем и у Вас всё пройдет, а ментов в огороде закопаем, Вы не волнуйтесь.
Мозас. Беспременно.
Эйнштейн. Из какой пушки мочил?
Обкуренный негр. У них тут в Америке такие пушки классные, я даже не запоминаю, все стреляют, нах заепца.
Эйнштейн. Знаю.
Все молча, с тихой грустью закапывают ментов под яблонями в вишневом саду.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Мозас, Эйнштейн, Обкуренный негр, Ирина Моисеевна; Вера Николаевна
Ирина Моисеевна (подходя к столу). Здравствуйте, господа!
Мозас ковыляет за ней. Мозас подает руку Ирине Моисеевне и Обкуренному негру.
Эйнштейн, молча и не вставая с места, подает руку Ирине Моисеевне,
слегка подмигивает ей и кивает на портьеру (дескать там перепихнемся).
Ирина Моисеевна живо реагирует на предложение и они удаляются.
Из-за портьеры легкой походкой выходит Ирина Моисеевна.
Эйнштейн погружается в чтение газеты.
Мозас. Ирина Моисеевна, присядьте, милости просим! (Подвигает
стул.)
Ирина Моисеевна. Чайку не прикажете ли?
Мозас садится поодаль.
Ирина Моисеевна. Пожалуй, чашку выпью.
Мозас. Негрила, бля, подай ей крега курнуть, да принеси зажигалку
Обкуренный негр. Я где бля для нее зажигалку должен искать, пусть сама жопой шевелит.
Мозас. Ты бля не метуси, а спроси у Энштейна, он там какие –то опыты ставит с зажигалками.
Обкуренный негр. О! Бля, парочку надыбал, он вообще отмороженный – этот профессор, у него весь холодильник забит зажигалками.
Ирина Моисеевна. Мальчики, у вас нехуевый гашишь!
Обкуренный негр. Да не бабка, - это крег, теперь сука привыкнешь, заебешь всех, к нам приставать будешь.
Вера Николаевна. А ну-ка прекратите учить мою маму нехорошим привычкам, мы с ней подружки – лесбиянки.
Эйнштейн. Да пусть курит сука, штобы сдохла побыстрее.
Вера Николаевна.Эйнштейн, я такая нежная, я уйду от Вас к сантехнику
Вронскому и сделаю это тайно, я Вас предам и отомщу за свою маму.
Эйнштейн. Ну бля дура, мне Мозас этих пизд сколько хочешь подгонит, а
ты бля с сантехником мусолься, только не забывай, что у нас трое детей
и не позорь их честные имена, делай всё тайно.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Эйнштейн и Вера Николаевна
Вера Николаевна. Я сейчас все в окошко смотрела: как там хорошо, на той стороне, в России! Поедемте поскорей в эту деревню!
Эйнштейн. Вы на Россию смотрели? А что с вами Обкуренный негр говорил?
Вера Николаевна. Ничего, так, - пустяки какие-то. Меня так и манит в Россию в лес... (Задумчиво.) Уедемте, уедемте отсюда!
Эйнштейн. Однако это странно! Об чем он мог с вами разговаривать?
Вера Николаевна. Ах, да об чем бы он ни говорил, - что вам за дело!
Эйнштейн. Называете его Егоркой. Что за фамильярность с молодым
негром!
Вера Николаевна. Мы с малолетства знакомы; еще маленькие играли вместе - ну, я и привыкла, вот Егоркой и называю.
Эйнштейн. Вам надо старые привычки бросить. Что за короткость с
пустым, глупым мальчиком! Нельзя же терпеть того, что у вас до сих пор было с этим негром.
Вера Николаевна (обидясь). У нас ничего дурного не было, я только пару раз у него отсосала.
Эйнштейн. Был цыганский табор - вот что было и Вы отсосали у всего табора, а это непозволительно для матери троих детей..
Вера Николаевна утирает слёзы.
Эйнштейн Так Вы еще и обиделись?
Вера Николаевна. Что ж, может быть, у всего цыганского табора я и
отсосала, да только цыганский табор; только в нем была моя единственная
любовь и только там я обрела своё счастье.
Эйнштейн. Уж конечно.
Вера Николаевна. Зачем вы постоянно попрекаете меня этим табором? Разве
мне самой такая жизнь нравилась? Мне было приказано отсасывать, вот я и
отсасывала. Эйнштейн. Я совсем не хотел вас обидеть, это я сказал так,
типа поглумиться хотел, а что неправильно?
Вера Николаевна. Что значит "поглумиться"? Ты охуел совсем, я сантехника Вронского люблю, отвали нахуй.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Обкуренный негр и Проститутка Эшли.
Обкуренный негр. чета пушка ебанула, наверное кто-то прехал.
Проститутка Эшли. Да это мой Абраша приехал, ёбаный изобретатель,
только я ему не дам, скажу, что у меня менструация, а то ты мне
покурить не дашь!»!
Обкуренный негр. Да ну, хуйня, я покурить те дам, только ты с него бабок попробуй выцепить.
Проститутка Эшли. Да он бля хитрожопый, в штаны лезет, а бабок не дает, халявщик, не, я с тобой хочу, у тебя хоть курево есть.
Обкуренный негр. Да мне похую, сходи к нему хоть за зажигалкой, а то хуй прикуришь этот крег, нужно пламя хорошее.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Ирина Моисеевна Каренина-Арти, Вера Николаевна и Эйнштейн.
Ирина Моисеевна. Абрам Альбертыч, Вера Николаевна в Россию, за грибами собралась, вон и корзинку приготовила!
Вера Николаевна. Да, сделайте для меня эту милость, я еду в Россию за
грибами, поедемте поскорей! Мне так хочется грибов и русских ощущений,
я уже не могу больше жить в этом Оксфорде с проклятым сантехником
Вронским.
Эйнштейн. Я вас не понимаю; куда вы торопитесь, зачем? Поживите пока с сантехником, а там и я бизнес налажу, переедете ко мне.
Вера Николаевна. Мне так хочется бежать отсюда, от сантехников и от Вас, Альбертыч.
Эйнштейн (запальчиво). От кого бежать? От меня? Далеко сука не убежишь
и потом, подумай о детях, у нас их трое, как ты могла променять нашу
любовь на сантехническое перепихивание? Зачем ты предала меня? Вобщем,
сука, будешь жить с сантехником, пока я бизнес не налажу.
Вера Николаевна (холодно). Нет, я устала от вас, сантехник дарит мне
тепло унитаза и животрепещущее журчание теплой воды, а Вы меня
измучали, после ебли с сантехником, я сплю спокойно и мне не нужна
валерьянка, подите прочь, я Вас не хочу.
Эйнштейн. Милая, а я хотел Вас и буду хотеть и я ваш сон не потревожу,
я человек культурный и обаятельный и Вы сами мне всё дадите.
Ирина Моисеевна. Нет, что вы! Сохрани вас бог! Ничего она Вам не будет
давать, Вы негодяй, - она будет давать только сантехнику, потому что он
мужчина интеллигентный и настоящий американец, а не такой прощелыга,
как ВЫ.
Эйнштейн (у окна). Вот, изволите видеть, к вам подъехал сантехник на голубом траке, сейчас выёбывацца будет.
Вера Николаевна. Пойдемте, пойдемте ко мне в комнату. Мама, прими сюда,
пожалуйста, отделайся от его визитов, у меня уже пизда чешется, от
этого гавняного хуя.!
Вера Николаевна и Эйнштейн уходят. Входит сантехник Вронский
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Ирина Моисеевна и сантехник Вронский.
Сантехник Вронский (прячет прокачку за спиной). Мамочка, ручку!
Ирина Моисеевна (простирая руки). Ах, Скотти Скотти! Ах, родной мой!
Сантехник Вронский. В объятия желаете заключить? Можно. (Обнимаются и целуются.)
Ирина Моисеевна. Каким ветром занесло? Проездом, вероятно?
Сантехник Вронский. Да вот, к Верочке подъебатса пришел, она давно звала..
Ирина Моисеевна. Да, это дело хорошее, детей вырастили, теперь этого
Эйнштейна сраной метлой по жопе, ебитесь теперь наздоровье.
Сантехник Вронский. Гневить бога нечего, живу весело, а Верочку выебать
не проблема, она сама ко мне бегает, ух и настырная, стерва, весь хер
мне измочалила.
Ирина Моисеевна (поглядев на Вронского). Ну и хорошо, а что муж к ней с еблей пристает, это не проблема?
Сантехник Вронский. Да, это не беда, так даже эротичнее получается, мне
ведь от нее ничего не надо, ни детей, ничего, мне только дырку поиметь,
так что мне за дело, если и муж её туда лазиет? Вы уже так не
беспокойтесь, пизда у нее большая, на всех хватит.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Вера Николаевна и Вронский.
Сантехник Вронский. Не ожидали или похуй Вам?
Вера Николаевна. Я ожидала, но не теперь.
Сантехник Вронский. Отчего же перестали ждать, заболели?
Вера Николаевна. Да не пойму, то-ли перезагорала, то-ли от аборта, но
пизда страшно болит и ощущаю волнение в почках и животе.
Сантехник Вронский. Меня к начальству вызывали и отчитывали за
незаконную связь с нелегальными иммигрантами, так что пришлось вдуть
менеджерше и менеджеру заодно, и они успокоились, работу предоставили,
я всю неделю канализацию чистил, заплатили, доволен.
Вера Николаевна. Я так и думала.
Сантехник Вронский. А Вы никак разводиться собрались?
Вера Николаевна. Да, нахуй, ебацца хочу свободно, с кем хочу.
Сантехник Вронский. А позвольте Вас спросить: долго Вы меня дожидались?
Вера Николаевна. Да каждый день жду!
Сантехник Вронский. Мне не для любопытства, Вера Николаевна; меня
интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли
женщина забеременеет от страстно любимого человека: на другой день
после разлуки с мужем, или через неделю или через месяц... имел ли
право Гамлет сказать матери, что она "башмаков еще не износила" и так
далее.
Вера Николаевна. На ваш вопрос я вам не отвечу, можете вдуть мне хоть сейчас и я тут же забеременею от Вас.
Сантехник Вронский. Об вас я всегда буду думать с уважением; но женщины вообще, такие бляди в глазах моих.
Вера Николаевна. Да какая же я блядь? Вы ничего не знаете, я ведь люблю Вас!
Сантехник Вронский. Вы ебетесь одновременно с Энштейном и со мной и это терзает мою душу! О, женщины!
Вера Николаевна. Что "женщины", что Вас не устраивает, подите прочь, коль не нравится.
Сантехник Вронский, Ничтожество вам имя!
Вера Николаевна. Ах, как вы смеете так обижать меня? Я нежная женщина,
пишу стихи, я вся одухотворенная и ебля меня почти не интересует!!
Сантехник Вронский. Я не уверен, в том, что сказал, но полагаю, что прав.
Вера Николаевна. Чтобы так жестоко упрекать, нужно быть бесчувственным педерастом!!
Сантехник Вронский. Так Вы разводитесь или нет?
Вера Николаевна. Но что меня заставило... Что меня заставило,
разводиться с замечательным Эйнштейном ради такого ничтожества, как Вы?
В страшной, смертельной тоске улыбаться всяким педерастам типа Вас
из-за того, что я нелегально в США и отдаваться Вам, чтобы Вы меня не
заложили....
Сантехник Вронский. Вера, а разве Ваш муж не сделал вам Грин-Кард?..
Вера Николаевна. Сделал, он любит меня, только я не хочу пользоваться
его дискаунтами, я хочу быть свободной, я хочу быть нелегальным
иммигрантом!!
Сантехник Вронский. Извините, а с какого хуя такие заёбы? Может Вы хотите, чтобы я взял Вас замуж?
Вера Николаевна молчит.
Ну, скажите, будьте откровенны!
Вера Николаевна. Конечно, да. Нечего и спрашивать.
Сантехник Вронский (нежно целует руку Веры). Благодарю вас, благодарю, только замуж никого не беру по идейным соображениям.
Вера Николаевна. Вам только и нужно было: поебать и всё, я знаю.
Сантехник Вронский. Что делать, Вера Николаевна! В любви такой пиздец приходит, что приходится иногда и плакать.
Вера Николаевна. Непереводимое предложение (разговаривают по-английски).
Сантехник Вронский. Ух, бля, сам охуеваю.
Вера Николаевна. Да почему?
Сантехник Вронский. Очень просто; боюсь пиздюлей от Эйнштейна получить, он ведь протрезвеет, так спуску не даст!!
Вера Николаевна. А Вам давали пиздюлей когда-нибудь?
Сантехник Вронский. Изредка случалось, когда по чужим женам лазил.
Только уж это какие-то кондитерские пиздюли и даже вафли в рот давали и
такое пирожное выходит, какое-то безэ.
Вера Николаевна. Дорогой мой, я говорю вам то, чего не должна была
говорить; я надеюсь, что вы не получите пиздюлей в этот раз потому, что
Эйнштейн в раздумьях и ему не до Вас и он больше не хочет вести себя,
как «урка».
Сантехник Вронский. Помилуйте, за кого же вы меня держите? Если женщина
свободна, ну, тогда другой разговор... Я, Вера Николаевна, человек с
правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть
не могу. Позвольте узнать: ваш муж, конечно, обладает многими
достоинствами?
Вера Николаевна. Да нет у него достоинств.
Сантехник Вронский. Я так и предполагал.
Вера Николаевна. Мне с вами хочется.
Сантехник Вронский. А именно?
Вера Николаевна. Перепихнуться.
Сантехник Вронский. Ну, это мы еще успеем.
Входят Ирина Моисеевна и Мозас.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Сантехник Вронский, Вера Николаевна, Ирина Моисеевна, Эйнштейн.
Ирина Моисеевна. Позвольте вас познакомить, господа! (Вронскому.) Абрам
Альбертович Эйнштейн, изобретатель. (Эйнштейну.) Скотти Вронский,
сантехник.
Сантехник Вронский (подавая руку Эйнштейну). Мы уже знакомы, я менял
Вам унитаз. (Кланяясь.) Человек с большой шнягой и большими
способностями. Прошу любить и жаловать. Новый бой-френд Ирины Моисеевны
и Веры Николаевны.
Эйнштейн (развязанно). Очень приятно это слышать.
Ирина Моисеевна. Г-н Вронский у нас теперь как родной, спонсор он наш
ненаглядный. Эйнштейн. Поздравляю, что спонсора нашли, а то у меня
зарплата маленькая, да и ту всю на зажигалки потратил, у меня предстоит
грандиозный эксперимент по замораживнию зажигалок с помощью
бертолетовой соли.
Сантехник Вронский (Эйнштейну). Вы не ревнивы? Или экстремал?
Эйнштейн. Я надеюсь, что Вера Николаевна сможет уладить все наши
проблемы не подаст нам обоим никакого повода быть ревнивыми.
Вера. Я ручаюсь, что Абрам Альбертович меня ревновать не будет, так как я смогу удовлетворить Вас обоих без особого труда.
Эйнштейн. Да, конечно; но если бы... Вы смогли сделать это одновременно и в групповом варианте.
Сантехник Вронский. О да, да. Вероятно, это было бы очень и очень увлекательно и эротично.
Ирина Моисеевна. Что вы, господа, затеяли! Разве нет других способов
общения, кроме групповухи, я, например обожаю индивидуальный секс с
разными мужчинами и это намного приличнее групповухи.
Вера. Мы, Г-н Вронский, скоро едем в Россию.
Сантехник Вронский. От прекрасных здешних мест?
Эйнштейн. Да, на хуй из этого Миссиссиппи и подальше от всякой
пидарасни, типа Вас! Сантехник Вронский. Ведь это как кому; на вкус, на
цвет образца нет, а какого хера Вы залупаетесь, Вас ведь я не трогал, а
только ебал Вашу жену, так почему Вы называете меня педерастом?
Эйнштейн. Завари ебало, гнида, все знают, что у тебя есть сожитель Томми, с которым Вы неразлучны и живете в одной комнате!
Сантехник Вронский. Ты, сука в Соединенных Штатах, здесь свободная
любовь и никакой дискриминации, захочу вон с Егоркой буду спать, захочу
с твоей женой, захочу с президентом Клинтоном, захочу с козой и никто
мне слова не скажет, а только уважать будут за мой патриотизм и
абболиционизм.
Эйнштейн. Я догадовался, что ты пидор, а ты еще и зоофил, я охуеваю, когда вижу подобных дерьмократов.
Сантехник Вронский. Фильтруй базар, профессор, а то сейчас полицию вызову.
Эйнштейн (разгорячясь). Мы, то есть образованные люди, хуй забили на взяких сантехников и зоофилов, ебущих наших жен.
Сантехник Вронский. Ну-с, и что, Вы и на полицию хуй забили, эммигрант сраный?
Эйнштейн. Мы считаем их образцом грубости и невежества и недавно пять штук завалили и закопали, а лопаты утопили в озере.
Сантехник Вронский. Ну, далее, господин Эйнштейн!
Эйнштейн. Надо будет, и тебя - козла, завалю и разберу на органы для экспериментов.
Сантехник Вронский. А главного недостает: вам нужно будет от трупака избавиться.
Эйнштейн. Труп положу в ванну с серной кислотой, а потом спущу в канализацию, там Вам будет привычнее!
Сантехник Вронский. А в кровище всё поизмажешь!.
Эйнштейн. Я недавно дезодорант изобрел из зажигалочной смеси с
бертолетовой солью, все пятна выводит и следы заметает наглухо.
Сантехник Вронский. Но-но-но-но! Вы бля отвязанный садист, оказывается!!
Ирина Моисеевна. Господа, господа, что вы!
Эйнштейн. Я называю это антизоопедофильной смесью и мочить таких уёбков, как вы мне не западло.
Вера (Эйнштейну). Что вы делаете? Просите извинения сейчас.
Эйнштейн. Согласен извиниться, но только после того, как он у меня отсосет.
Сантехник Вронский (Ирине Моисеевне). Да не волнуйтесь, что я, думаете
не сосал никогда? Вон у Томми много раз отсасывал, а этот гад меня
хочет в ванну с серной кислотой, не-е-е-т, я уже лучше у него отсосу.
Эйнштейн (Вронскому). Я не понимаю, Вы не мужик чтоли, или у вас тут
так принято? Мне вобщем даже и неприятно, что Вы согласились, но я
слово мужика произнес, а значит придется дать Вам отсосать.
Сантехник Вронский. Так выучитесь прежде понимать, да потом и
разговаривайте! Расстегивайте шеринку, за «базар» нужно отвечать!!
Вронский отсасывает у Эйнштейна.
Ирина Моисеевна. Г-н Вронский, я на колени брошусь перед вами; ну, ради
меня, идите пополоскайте рот, я не смогу Вас больше целовать!
Сантехник Вронский (Эйнштейну). Ну что, понравилось? Теперь, мой
родной, разбирайте людей! Я отсосать всегда готов и подлизать у Веры
Николаевны и Ирины Моисеевны.
Ирина Моисеевна. Не возражайте, не возражайте! А то я с вами поссорюсь.
Верочка! Вели шампанского подать да налей им по стаканчику - пусть
выпьют мировую.
Вера уходит.
И уж, господа, пожалуйста, больше не занимайтесь этим при всех. Я женщина брезгливая; я люблю, чтоб все было шито-крыто.
Эйнштейн. Я сам теперь в непонятках, этот хуесос ебал Верочку, да еще и
у меня отсосал и пить с таким пидарасом я не буду, по крайней мере из
одной кружки!
Ирина Моисеевна. Абрам Альбертыч, вы – еще достаточно молодой человек,
и сравнительно недавно в Америке, Вам надо быть поскромнее, горячиться
не следует, а тем более, давать всем отсасывать, тут столько охотников
набереться, что Вы и успевать не будете и замучают они Вас. Извольте-ка
вот пригласить Вронского на танец, извольте непременно!
Эйнштейн. Вы наверное охуели Ирина Моисеевна, что у Вас тут за
блат-хата? Я разведусь с Верочкой и не хочу больше видеть всю Вашу
зоофилическую семью.
Сантехник Вронский (холодно). Я бы с удовольствием, но он не хочет и пренебрегает демократами, садист.
Входит Вера, за ней человек с вибратором (невероятных размеров) на подносе.
Вера. Господа, если Вы не перестанете безобразничать, то я изнасилую себя этим прибором насмерть.
Вронский и Эйнштейн осматривают прибор.
Сантехник Вронский. Да ничего, приборчик, чуть больше моего, несмертельно.
Ирина Моисеевна (Эйнштейну). Вот и вы берите пример с Г-на Вронского!
Эйнштейн. Про меня нечего и говорить: у меня на раз поссать осталось.
Обкуренный негр. Вы опять всё покурили и нечем торкнуцца, бля? Ирина
Мосеевна, Вера Николаевна, Вы бы присматривали за ними, они тут и так
черт знает чем занимаются, обкурились, пацаны?
Обкуренный негр. Тут один монах пришел, можно ему войти?
Ирина Моисеевна. Что еще за монах, пошел он на хуй!
Обкуренный негр. Сейчас увидите. Войди, узкопленочный!
Входит какое-то чмо непонятного происхождения, похоже негр, только глаза похожие на пизду.
Честь имею представить вам нового друга моего: лорд Афрокитая и близлежащих опиумных плантаций.
Ирина Моисеевна. Очень приятно, закурить не найдется?.
Обкуренный негр (Монаху). Целуй ручки и кланяся!
Монах целует ноги у Ирины Моисеевны и Веры Николаевны и тут же получает в репу за допущенную бестактность.
Ирина Моисеевна. Уважаемый, не нужно путать ноги с тем, что нажодится между ними.
Вера Николаевна. Ну что, занюхал, псина?
Обкуренный Негр. Ну, милорд, теперь поди сюда и забей дамам косячек!
Ирина Моисеевна. Что это вы как командуете вашим другом?
Обкуренный негр. Он почти не бывал в дамском обществе, всё с пацанами
тусует, да дрочит в одиночку, так застенчив. Все присматривает за своми
плантациями, а вот недавно совсем было одичал поймали в Южной Африке
всего обколотого, обкуренного и еле сняли с дерева.
(Эйнштейну.) Позвольте вас познакомить! Лорд Афрокитая!
(Монаху). Абрам Альбертович Эйнштейн!
Эйнштейн (подавая руку Монаху). Вы уж давно выехали из Южной Африки?
Монах. Yes. (Йес) {Да.}.
Окуренный негр (Эйнштейну). Я его слова три по-английски выучил да, а
то он всё по китайски балбочит и карате показывает.
(Монаху.) Что ты все на бабусю-то пялисся? Иди и вдуй ей, как следует,
она сопротивляться не будет, она это дело любит! Ирина Моисеевна, можно?
Ирина Моисеевна. Сделайте одолжение.
Обкуренный негр. (Монаху). Давай, иди, запендюрь ей в коридоре, только
долго не задерживайся, а то народ прочухает, конфузия выйдет.
Ирина Моисеевна. Ну пойдёмте, голубчик (показывает Монаху средний палец)!
Монах. Yes.
Обкуренный негр (Ирине Моисевне). Они три раза трахают, а потом ему покурить нужно и можно еще.
Ирина Моисеевна. Да мне трех палочек вполне хватит!
Монах. Уеs (Берет Моисеевну за жопу).
Обкуренный негр (Монаху). Ну, иди, что грибы растопырил?
Монах. If you please (Иф ю плиз)! {Пожалуйста!}
Ирина Моисеевна. Да пожалуйста, пожалуйста, экий непонятливый!!
Вронский (Эйнштейну). Никак вашу тещу ебать повели?
Эйнштейн. Она такая же «Моя теща», как и Ваша.
Вронский. Говорят у лорда, собственные плантации опиума...
Эйнштейн. Разве, вы уверены?
Вронский. Конечно, он ищет надежного химика, специалиста по зажигалкам
для производства доброкачественного крега на экспорт в Албанию и
Гондурас.
Из коридора раздается плотоядное мычание.
Эйнштейн. Ирина Моисеевна, да Вы никак кончить изволили?
Ирина Моисеевна (томным голосом из корридора). Да у него хер кривой
оказался, налево загнутый, вот продрал, так продрал-л-л-л, вот , что
значит заграница и камасутра всякая.
Эйнштейн (Кричит Монаху). Уважаемый Лорд, прошу покорно сегодня откушать у меня и обсудим вопросы моего трудоустройства.
Монах (Ирине Моисеевне). I thank you (Ай сенк ю) {Благодарю вас.}.
Эйнштейн (Карениной-Арти). Ирина Моисеевна, я отправлюсь домой, мне
нужно зажигалки проверить. (Кланяясь всем.) Я вас жду, у себя в гостях, господа. Честь имею кланяться! (Уходит.)
Вронский (надевает пидорку). Да и мне пора, надо отдохнуть, зубы почистить.
Ирина Моисеевна и Вера уходят за Эйнштейном в переднюю.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Сантехник Вронский, Обкуренный негр (Егорка) и Шаолиньский монах.
Обкуренный негр. Пацаны, где хорошей травы достать, голова болит, спасу нет?
Сантехник Вронский. Нахуя хорошей, сейчас и солома за милую душу пойдет.
Обкуренный негр (Вронскому). Молчи, пиздаротый, тебе права голоса не давали!
Сантехник Вронский. Ну, был у нас разговор небольшой с Эйнштейном, он
мне отсосать дал, а зачем меня опущенным называть? Меня никто никуда не
опускал!
Обкуренный негр. Так ты и петушиться еще вздумал, шнырь толчковый, я
тебя сейчас опущу, мордой в гавно, пидараса! (Бьет Вронского хуем по
лбу.)
Сантехник Вронский. Больно ведь как, у вас не хуй, а дубина какая-то.
Обкуренный негр (Монаху). Засунь эту гниду под стол, пока он опять каких гадостей не натворил.
Монах. Уес-с. Натюрлих!!
Входят Каренина-Арти и Вера Николаевна.
Обкуренный негр. До свидания! (Раскланиваются.)
(Монаху) сваливаем, у нас много дел.
